Врач – друг страдающего человечества;
его служение – это дела милосердия,
а дела милосердия – это путь на Небо.
Свт. Лука (Войно-Ясенецкий)
Священник: Когда меня пригласили пообщаться со студентами-первокурсниками нашей Медакадемии на тему «Традиционные ценности», я сразу подумал: а что это для вас, будущих врачей, значит? Ценности – это ведь не абстракция. Для хирурга – точность руки, для терапевта – клиническое мышление, а для человека – то, что держит его на плаву в час отчаяния. Давайте поговорим не как лектор и аудитория, а как собеседники.
Студент: А почему именно Православие? Россия – многоконфессиональная страна.
Ваш главный инструмент – не скальпель или стетоскоп, а вы сами. Ваша личность
Священник: Верно. Но Православие – это исторический стержень, который веками формировал всю нашу культуру, наши представления о добре и зле. Без понимания этой «системы координат» трудно понять и саму Россию. Но давайте о главном. Вот вы выходите из стен института врачом. Ваш главный инструмент – не скальпель или стетоскоп, а вы сами. Ваша личность. А что формирует личность?
Студент: Знания, опыт, принципы…
Священник: Именно! Принципы, или ценности. Есть ценности-инструменты: удобно, полезно, эффективно. А есть ценности-основания: добро, истина, красота, справедливость, любовь. Вторые придают жизни смысл. Если человек их теряет, он, образно говоря, может заболеть душой, даже если тело здорово. Вы же лечите не просто организм, а человека. И Священное Писание напоминает: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16:26).
Студент: А при чём здесь традиционные ценности? Мы же о медицине.
Священник: Они имеют к ней прямое отношение. Сегодня навязывается идея, что тело и сознание – это наша собственность. «Что хочу, то и делаю». Вплоть до смены пола и проч. Медицина в такой парадигме рискует превратиться в сферу услуг по удовлетворению любых запросов, даже разрушительных. А где здесь врачевание? Противостояние между традиционными и либеральными ценностями – не только политическое, но мировоззренческое, экзистенциальное. Кто есть человек? В чём смысл его существования? Есть ли он вообще? – вот о чём идёт полемика.
Студент: Хорошо, а какие именно ценности предлагает Православие? Не общие слова, а конкретно.
Священник: Отлично, обратимся к конкретике. Главное, что нужно понять, что Православие – это не список запретов, а ответы на самые главные вопросы. Это учение и практика спасения от греха, тления и смерти.
Три ключевые православные идеи:
- Бог есть Любовь: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин. 4:16).
- Христос – Богочеловек. Он исцелил саму человеческую природу изнутри, соединив её с Богом. Он – эталон здоровья в самом полном смысле, Главный Врач душ и тел: «Я есмь Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14:6).
- Церковь – лечебница. Место, где это исцеление предлагают каждому через молитву, Таинства и общую добродетельную жизнь.
Из этого следует простая и прямая этика: главное – не «самореализация», не жизнь для себя, а жертвенная любовь. Умение отдавать себя. Её основа – смирение. Не забитость на основе комплекса неполноценности, а трезвый взгляд на себя: без иллюзий, без самооправдания, без тщеславия и гордыни, в свете правды Божией. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Только так можно стать хорошим врачом – тем, кто служит, а не обслуживает.
Студент: Но мы же изучаем и лечим тело, организм! Вы же говорите о душе. Как это связано?
Священник: А вы разделяете? Человек – единство духа, души и тела. Повреждение на одном уровне рано или поздно аукнется на другом. Стресс вызывает язву – это общеизвестный медицинский факт. А хроническая злоба, обида, отчаяние? Это духовные яды. Мы верим, что корень многих болезней – в разладе человека с самим собой, с людьми и с Богом. Вы лечите следствия, Церковь старается воздействовать на причину.
Студент: То есть вы против медицины?
Мы против двух крайностей: когда медицину отвергают как грех, и когда ей поклоняются как новому божеству, способному даровать бессмертие
Священник: Как раз наоборот! Церковь – ваш главный союзник. Мы против двух крайностей: когда медицину отвергают как грех, и когда ей поклоняются как новому божеству, способному даровать бессмертие. Мы – за трезвый, срединный путь. Медицина – это дар Божий для облегчения страданий. Труд врача – это святое служение любви к ближнему, о котором сказано: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был болен, и вы посетили Меня» (Мф. 25:35–36). Мы благословляем и врачей, и пациентов, которые благоразумно пользуются медицинскими достижениями.
Студент: Но есть же реальные конфликты. Аборты, ЭКО, эвтаназия.
Священник: Здесь мы действительно расходимся со светской этикой. Для нас жизнь – священный дар с момента зачатия и до последнего вздоха. «Я образовал тебя во чреве… прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» (Иер. 1:5). Поэтому аборт – это убийство, а эвтаназия – самоубийство и убийство. Мы не можем это благословить. Так же, как и ЭКО, и суррогатное материнство, потому что они превращают таинство зачатия в технологический акт, а ребёнка – в проект. А когда начинают «улучшать» человека методами генной инженерии – это уже попытка сесть на место Творца.
Мы за любые методы, которые именно лечат, а не «улучшают» или убивают.
Студент: Вы приводите конкретные примеры – аборты, ЭКО, эвтаназию. Но мне интересно понять общий принцип. Вот есть богословие, таинства, а есть практическая медицина с её реалиями. Как Церковь вообще выстраивает свою позицию по таким сложным и спорным вопросам? Есть ли какой-то системный подход, документ, который объясняет, почему Церковь занимает ту или иную позицию? Или это мнение отдельных священников?
Священник: Это очень важный вопрос! Вы правы, это не набор случайных запретов. Позиция Церкви по многим социальным вопросам, и по медицине в первую очередь, системно изложена в фундаментальном документе – «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви». Это своего рода «конституция» нашего взаимодействия с миром.
Студент: То есть там есть ответы на все вопросы?
Любое медицинское вмешательство должно исходить из идеи святости и неприкосновенности человеческой жизни
Священник: Не на все, но на очень многие. Кроме того, там задан четкий вектор, в каком направлении решать все возникающие проблемы. Этот документ был принят в 2000 году, и над ним работали лучшие умы Церкви – богословы, историки, а в разделах о медицине – и врачи. Его цель – дать христианину, будь он политик, учитель или, как в вашем случае, врач, нравственный ориентир. В нём есть целые разделы, посвящённые здоровью личности и биоэтике. Церковь не отвергает науку, но напоминает: любое медицинское вмешательство должно исходить из идеи святости и неприкосновенности человеческой жизни, созданной по образу Божию.
Студент: И что, там прямо про аборты и эвтаназию написано?
Священник: Конечно. В «Основах» чётко и недвусмысленно говорится, что жизнь человека начинается с момента зачатия, поэтому аборт – это тяжкий грех, приравниваемый к убийству. А эвтаназия определяется как форма самоубийства или убийства, в зависимости от роли пациента. Но важно вот что: документ не просто осуждает. Он предлагает альтернативу. Например, в случае с абортами Церковь призывает развивать сеть кризисных центров для беременных, оказывать им всю необходимую поддержку, чтобы у женщины был реальный выбор в пользу жизни.
Студент: А про новые технологии? Например, про генную инженерию или трансплантологию?
Священник: Конечно. «Основы» – это живой документ, который говорит и о вызовах современности. Например, генная инженерия допускается, но только для терапии, а не для «улучшения» человека или создания «дизайнерских» детей. В этом Церковь видит горделивую попытку узурпировать роль Творца. А вот трансплантология благословляется как акт жертвенной любви, но с важнейшими оговорками: добровольное и безвозмездное донорство, отсутствие коммерции и категорический запрет на изъятие органов без явного согласия человека или его родных – так называемой «презумпции согласия».
Студент: То есть этот документ – инструкция для верующих врачей?
Священник: Скорее, компас, а не пошаговая инструкция. Он не заменяет ни профессиональные знания, ни клиническое мышление. Но он помогает врачу-христианину сориентироваться в сложной этической ситуации. Когда перед тобой пациент с неизлечимой болезнью, семья, просящая «прекратить страдания», или коммерческое предложение в сомнительном эксперименте, «Основы» дают тот самый духовно-нравственный каркас, который не позволяет переступить черту. Они напоминают, что ты лечишь не тело, а бесценную человеческую личность, врученную тебя Богом.
Студент: А есть ли примеры, на которые можно равняться? Чтобы и врач, и верующий.
Священник: Конечно! И таких примеров много. Церковь чтит целый сонм святых, которые были врачами. Для них медицина была практическим христианством.
Вот смотрите: святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Вы о нем наверняка слышали. Гениальный хирург, основатель гнойной хирургии, чьи научные труды до сих пор актуальны. Одновременно – архиепископ, прошедший тюрьмы и ссылки. Он оперировал с крестом на груди, молился перед каждой операцией и говорил, что «медицина – это служение любви, а не средство наживы». В его лице мы видим идеальный синтез: высочайшая научная компетентность и глубочайшая вера. Он исцелял и тело, и душу, следуя завету: «И все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа» (Кол. 3:17).
А вот ранние примеры: бессребреники Косма и Дамиан. Врачи, которые лечили людей безвозмездно, отсюда и их прозвище. Их лекарством были и медицинское искусство, и молитва. Для них не было разделения на богатых и бедных: помочь каждому человеку – значит проявить любовь к Богу, к Самому Христу.
Или великомученик Пантелеимон. Юный врач, который, уверовав во Христа, стал исцелять именем Божьим даже тех, от кого отказались другие врачи. Его жизнь – это свидетельство о том, что настоящий врач видит в пациенте не «клинический случай», а образ Божий.
Вы – помощники Врача Небесного, Христа. И ваша задача – с научной строгостью и человеческим милосердием помогать Ему в исцелении людей
Вот вам и ориентиры. Ваша профессия – это не просто работа. «И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков» (Кол. 3:23). Это призвание, очень близкое к служению пастыря. Вы – помощники Врача Небесного, Христа. И ваша задача – с научной строгостью и человеческим милосердием помогать Ему в исцелении людей.
Студент: Вы говорите о святых врачах как о примере синтеза веры и науки. Но в современной больнице с её стандартами, отчётами и юридическими рисками – как это возможно сегодня? Не являемся ли мы романтиками, вспоминая Луку Крымского, но на практике вынуждены быть просто «специалистами по ремонту тел»?
Священник: Вы задаёте самый болезненный и честный вопрос. Да, никто не призывает вас ходить по палатам с крестом и цитировать Евангелие вместо назначения процедур. Но суть – не в форме, а в позиции. Святитель Лука в тяжелейших условиях ссылки и бедности оставался учёным и верующим. Его научная строгость не ослабевала от молитвы, а молитва – от вида крови и гноя.
Святость врачебного служения заключается в отношении к человеку по-человечески в христианском понимании этого слова. Это когда вы, несмотря на усталость и поток пациентов, видите человека в том, кто пришёл к вам со своей болью и страхом. Это внутренняя позиция служения. Можно быть «специалистом по ремонту», а можно быть врачом – тем, кто помнит, что перед ним не «случай остеохондроза», а живая душа, созданная Богом. Ваша задача – не просто прописать таблетку, а дать надежду, поддержать словом, отнестись к чужой боли как к своей. Это и есть та самая жертвенная любовь в условиях цейтнота и бюрократии. Именно так, на своем месте, вы и становитесь соработником Бога.
Послесловие
Диалог не закончился со звонком. Ответы рождали новые вопросы. Мы касались не только биоэтики, но и очень личного: как не перегореть, видя ежедневно чужое страдание? Где брать силы, когда медицина бессильна? Как сохранить в себе человека, а не превратиться в функцию?
И самое обнадёживающее – это отклик студентов. Не безразличие аудитории, а живое, заинтересованное обсуждение и то самое вдохновенное выражение во взглядах будущих врачей, которые ищут не просто работу, а призвание и путь.
После пары ко мне подходили уже один на один, чтобы задать вопрос «не для всех» – о вере, о смысле страдания, о том, как молиться за пациентов. Это внушает надежду, что разговор не прошёл даром; был не очередным монологом с кафедры, а встречей в том общем пространстве, где врачевание тела встречается с исцелением души. И это, пожалуй, главный результат.
