«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5, 6) – говорит Господь в четвёртой заповеди блаженств.

Естественным следствием смирения, покаянного плача и кротости является бесконечная любовь к правде Божией, которая выражается в жертвенном, деятельном стремлении к её приобретению.

Жажда и алчба, то есть голод, указывают на состояние крайней необходимости чего-то жизненно важного, на радикальную потребность в чем-то насущном, на принципиальную невозможность обойтись без чего-то безусловно ценного. Этим чрезвычайно важным, насущным и ценным для христианина является евангельская правда. Алкать и жаждать её значит не просто пассивно ощущать потребность в ней, но деятельно творить правду с усердием и сильным желанием.

О центральном месте понятия правды в нравственном учении Христа говорит и то, что Он употребляет его ещё раз в заповедях блаженств:

«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5, 10).

И потом еще дважды возвращается к нему в последующей Нагорной проповеди:

«Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5, 20);

«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33).

Как видим, правда является тем ключевым понятием, без которого невозможно понимание Царства Небесного.

Правда является тем ключевым понятием, без которого невозможно понимание Царства Небесного

Русское слово «правда» является переводом греческого «ἡ δικαιοσύνη». Если в дрневнегреческих текстах оно понималось главным образом юридически, и его основными значениями выступали «справедливость», «законность», «правосудие» и «судопроизводство», то в Новом Завете это слово обретает принципиально новые смыслы, которые можно обозначить как духовно-нравственный и промыслительный.

В свете первого, евангельская ἡ δικαιοσύνη переводится как «праведность» или «святость», обозначая всю духовно-нравственную жизнь человека, согласную с заповедями Христа, все христианские добродетели. То же переосмысление произошло и с прилагательным δίκαιος, которое изначально переводилось как «справедливый» или «законный», в Евангелиях же стало употребляться в значении «праведный» или «праведник». Святитель Григорий Нисский, рассуждая о правде в своём знаменитом трактате «О Блаженствах», подчеркивает, что «именем правды… означается здесь всякая добродетель».

В свете своего промыслительного смысла, евангельская ἡ δικαιοσύνη обозначает справедливость, но уже не земную, человеческую, а Божественную и небесную. Эта справедливость Божия безгранична, совпадает с Его безгранично милосердной любовью – и потому радикально несопоставима с нашей человеческой справедливостью.

Как видим, этимологически евангельская ἡ δικαιοσύνη представляет собой двуединство человеческой праведности и Божественной справедливости. Эта двойственность значения говорит нам о том, что евангельская правда достижима исключительно благодаря взаимодействию, синергии Бога и человека. Такая богочеловеческая правда воплощена в жизни Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, в Его Небесном Божественном Царстве, которое уже есть внутри верных христиан (ср. Лк. 17, 21) и ещё только грядет в жизни будущего века (ср. Мф. 6, 10).

Именно об этом говорится в знаменитом христологическом и эсхатологическом псалме:

«Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются; истина возникнет из земли, и правда приникнет с небес; и Господь даст благо, и земля наша даст плод свой; правда пойдет пред Ним и поставит на путь стопы свои» (Пс. 84, 11–14).

Показательно, что более позднее по происхождению русское слово «правда» охватывает ещё более широкое семантическое поле. С одной стороны, оно содержит в себе все те значения, которые содержало греческое ἡ δικαιοσύνη, как в древнем, так и новозаветном прочтении, с другой, включает ещё одно. Русская правда также отождествляется с истиной, которая преимущественно понимается как противоположная лжи правдивость или честность.

В Новом Завете для обозначения истины, верности, истинности, правдивости, искренности использовалось другое специальное слово – ἀλήθεια. Тем не менее само понятие «истина», безусловно, входит в евангельское понятие правды по самому своему смыслу. В правду как праведность она входит как добродетель правдивости, наряду со всеми другими добродетелями; в правду как справедливость Божию – как характеристика истинности суда Божия. Без истины невозможны ни праведность, ни справедливость; так же как они невозможны друг без друга.

При этом мы должны понимать и правду, и раскрывающие её понятия не по духу мира сего, но согласно с духовным смыслом Евангелия, отличая их от мирских понятий правды, истины, праведности и справедливости.

Мирская истина – истина мудрости века сего, мирских наук, философии, мирской рассудительности. Она в целом понимается как адекватное соответствие между теоретическим образом в человеческом разуме и наблюдаемой реальностью. Эта истина основана на земном чувственном опыте, выражается в ограниченных условных понятиях человеческого рассудка и не менее ограниченных и условных словах человеческого языка. Для этой истины всё, что находится в доступных ей пределах, относительно и вероятностно; всё же, что находится за рамками земного материального опыта, или вовсе не существует, или крайне сомнительно и поэтому несущественно.

В связи с таким подходом самые важные для верующих вопросы (Бог, бессмертная душа, вечная жизнь) изначально оказываются за пределами временной земной истины, принципиально выносятся ею за скобки. Сами учёные называют такой исследовательский принцип – принципом методологического атеизма.

Мирская мудрость и истина стремятся к чистому, нейтральному и объективному знанию как к недостижимому идеалу, к тому, что можно назвать, аналитической информативностью. Для этого они стараются всячески избегать оценочного подхода в своих умозаключениях, то есть не оценивать свои выводы с точки зрения добра и зла, прекрасного и безобразного. Чистая наука – наука за границами добра и зла, прекрасного и безобразного. Чистая наука методологически стремится к тому, чтобы быть не только атеистичной, но также внеморальной и внеэстетичной.

Поэтому с точки зрения веры мирская мудрость и творимая ею мирская истина не спасительны; они всецело сосредоточены на тленном мире и смертном существовании в нём. Для Церкви, по определению апостолов, «мудрость мира сего есть безумие пред Богом» (1Кор. 3, 19); «это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская» (Иак. 3, 15).

Мудрости и истине мирской противоположны мудрость и истина небесная. Эта истина – не материальная, но духовная, не чувственная, но умная, не эмпирическая, но мистическая. Это истина веры, которая есть триединство уверенности, доверия и верности Богу. В силу этого духовная истина понимается как Сам Бог и Его Откровение. Истина – одно из имён Божьих, имён Христа. «Я есмь Путь и Истина и Жизнь, – говорил о Себе Господь, – никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6).

Истина есть Бог, Который всецело явил Себя во Христе, Его учении и жизни

Истина есть Бог, Который всецело явил Себя во Христе, Его учении и жизни. Поэтому она не относительна, но абсолютна; её источник – не на земле, но на Небесах; способ её существования – нравственная, добродетельная жизнь по заповедям Божьим. По слову апостола Иакова: «Мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. 3, 17).

Её цель – не максимально комфортное устройство человека во времени, но его блаженное бытие в вечности. Поэтому Христова истина принципиально сотериологична, спасительна. Ведь она говорит о том, как через Христа и Его Церковь избавиться, спастись от греха, тления, смерти и рабства лукавому, как обрести святость, вечную жизнь и свободу в Боге. «Познайте истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32) – вот призыв и обетование Спасителя.

Таким образом, жаждать и алкать духовной правды – значит, прежде всего, жаждать и алкать духовной истины – истины веры Христовой. Для этого необходимо, во-первых, отличать её от истины мирской, во-вторых, отвергнуть мирскую и избрать духовную, и, в-третьих, практически со всей решимостью и до конца следовать этому выбору.

За истиной следует праведность. Истина является необходимым условием и питательной почвой для неё. Невозможно жить праведно, если не обладаешь знанием о сути самой праведности, о её критериях и требованиях. При этом опять-таки следует принципиально различать два вида праведности, с которыми мы встречаемся в своей жизни, – праведность мирскую и праведность церковную, христианскую.

Мирская праведность понимается как соответствие земной жизни человека принятым в обществе нормам морали. Эти нормы вырабатываются самими людьми в процессе их жизнедеятельности и взаимодействия друг с другом ради их выживания и относительно комфортной жизни на земле.

Земная праведность преходяща и относительна, поскольку, во-первых, ограничивается пределами земной человеческой жизни, начинающейся с рождения и завершающейся смертью; во-вторых, общественные моральные нормы претерпевают изменения со временем, так что то, что было нормой в одном поколении, может перестать быть таковой в следующем, а зачастую и в рамках жизни одного поколения; в-третьих, нравственные нормы одного общества подчас существенно отличаются от моральных норм в других обществах.

Духовная праведность, или святость, есть, во-первых, Сам Бог, во-вторых, Его освящающая благодатная сила, в-третьих, Его святой закон или заповеди, в-четвертых, само добродетельное исполнение этих заповедей ангелами и людьми. По слову пророка Исаии: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!» (Ис. 6, 3).

В целом, по отношению к человеку святость духовная есть богоподобное совершенство. «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48) – призывал Господь.

Источник христианской праведности – не на земле, не в человеческом обществе, а на Небесах, в Самом Пресвятом Боге – Законодателе, Наставнике, Вдохновителе и Высшем Благе. Эта небесная праведность имеет не временный, но вечный, не человеческий, но богооткровенный, не частичный, но общеобязательный характер по своему содержанию, аскетический способ своего осуществления и спасительную цель.

Духовная праведность исходит от Бога, ведёт к Богу и соединяет с Богом, приобщая Его святой благодати. Основные плоды этой праведности – смирение, покаяние, очищение, исцеление, преображение, освящение, блаженство человека, его всецелое обоживающее соединение через Христа и Его Церковь с Богом Отцом в Духе Святом. По обетованию Господа: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14, 23).

Таким образом, жаждущий и алчущий духовной правды вслед за духовной истиной и вместе с ней естественно приобретает духовную праведность, стараясь действенно уподобиться святому образу жизни Христа. Для этого необходимо, во-первых, отличать духовную праведность от мирской, во-вторых, отвергнуть мирскую и избрать духовную, и в-третьих, практически всецело следовать этому выбору, творя волю Божию.

Когда верующий обретает Христову истину, он уподобляется Ему по образу мысли, исповедуя христианскую веру в уме; когда же он исполняет Его заповеди, тогда он уподобляется Ему по образу жизни, подтверждая веру делами, делая её живой и спасительной. «Ибо, – по слову апостола Иакова, – как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2, 26).

За праведностью следует справедливость. Истина и праведность – двуединая основа справедливости, её необходимые условия и критерии. Не могут быть справедливыми ни личность, ни общество, если их жизнь не истинна и не праведна.

Для различения мирской и духовной справедливости полезно будет обратиться к древним философам – Платону и Аристотелю.

Платон называл справедливостью гармоничное иерархическое единство, или идеальный порядок внутри человека и в обществе. Применительно к человеку справедливость есть высшая совершенная добродетель, объемлющая другие основные добродетели – мудрость, мужество, рассудительность. По отношению к обществу справедливость – это разумно устроенное государство, в котором каждый человек занимает место, совершенно сообразное его природе и предназначению.

Аристотель, в отличие от своего учителя, рассматривал справедливость преимущественно юридически. Для него справедливость человека есть добродетель, благодаря которой он владеет тем, что ему принадлежит по закону, а справедливость общества есть соразмерное общественное воздаяние каждому того, что он заслужил по закону.

Когда мы читаем высказывания о справедливости в Священном Писании и у святых отцов, для их непротиворечивого толкования корректнее использовать не аристотелевское, но платоновское понимание справедливости. Иначе наше понимание Бога и Его Промысла, а также справедливой человеческой жизни может оказаться не православным.

Справедливость мирская понимается как соразмерное земное воздаяние каждому, в согласии с его поведением, действиями или бездействием. Согласно этой справедливости, праведные должны быть вознаграждены, а злые – наказаны в самой земной жизни, здесь и сейчас. Мирская справедливость определяется в соответствии с мирской праведностью. Как и последняя, она устанавливается и контролируется обществом, в котором живёт человек, зависит от конкретных исторических обстоятельств, ограничена временными рамками и пространственными пределами.

Мирская справедливость исчерпывается внешней стороной человеческой жизни. Её интересуют лишь дела и поступки человека, а не его внутренний мир, не состояние его души и сердца. Это справедливость, которая призвана судить, защищать и карать людей согласно их человеческим представлениям. В связи с этим она весьма субъективна и относительна.

Справедливость духовная есть вечная справедливость Всезнающего Праведного Судии, Который есть Любовь. «Основание слова Твоего истинно, – говорит псалмопевец, – и вечен всякий суд правды Твоей» (Пс. 118, 160). Бог судит человека согласно Своему Закону, по Своей всещедрой и бесконечной милости, ради того, чтобы его спасти. Божественная справедливость – не юридическая справедливость, взвешивающая количество и качество законных и незаконных поступков; это справедливость любящая, желающая спасения любимому; для неё достаточно одного лишь его добровольного согласия быть спасенным, одного стремления исправить свою жизнь. «Ибо – по слову апостола Иакова, – суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом» (Иак. 2, 13). Справедливость здесь понимается как восстановление, исцеление погибшего, поставление каждого на то место, которое ему предназначено по изначальному замыслу Божию.

Бог не может нас спасти без нашего свободного участия. Не может, потому что Сам ограничивает Своё всемогущество

Бог сотворил каждого человека не ради погибели, но ради вечноблаженного бытия в единстве с Собой. Для достижения этой цели Он использует все Свои возможности и средства, при всецелом уважении к свободе воли человека. Бог не может нас спасти без нашего свободного участия. Не может, потому что Сам ограничивает Своё всемогущество, предоставляя Своим разумным творениям полную свободу выбора.

Ещё раз подчеркнём: цель Божьей справедливости – не покарать преступников и наградить праведников. Кара и награда содержатся в самих наших решениях и поступках. Свободно избирая и творя грех, мы сами отделяем себя от Бога – и тем самым караем себя, сами лишаем себя Его милости. Напротив, добровольно совершая праведные дела, мы сами уподобляемся Господу и тем самым соединяемся с Ним, обретаем Его милосердную любовь.

Божья справедливость – не справедливость мщения или вознаграждения. Цель Божьей справедливости – предоставить всем возможность спасения и спасти всех, кто свободно и деятельно этого возжелает. Спасти – значит открыть истину и освободить от лжи, обратить к Себе, воссоединить с Собой, подарить Себя человеку по его желанию.

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасён был через Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осуждён, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3, 16–21).

Божественная справедливость – это справедливость жертвенной любви, прощения, снисхождения (кенозиса) к заблудшим; справедливость их просвещения, исцеления и преображения; справедливость промыслительного восстановления изначально предвечно задуманного внутреннего и внешнего порядка Творения.

Внутренний порядок – это богоустановленный порядок внутри самого человека, между основными составляющими его трехчастной природы – духом, душой и телом. Здесь Бог главенствует над духом, дух – над душой, душа – над телом. В самой душе разум правит волей, воля – эмоциями, а вместе они управляют низшими силами души и телом, то есть тем, что называется плотью. Вот, что о внутреннем порядке христианина говорит апостол Павел: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух, и душа, и тело во всей целости да сохранятся без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1Фес. 5, 23).

Внешний порядок – это порядок взаимоотношений человека с Богом, ближними и миром, при котором человек является венцом творения и его управителем, при этом всецело подчиняясь воле Божией и пребывая в смирении и кротости по отношению к ближним. Быть справедливым по-христиански – значит всецело полагаться на волю Божию, с благодарностью принимая всё, что происходит в жизни, как Его дар и благословение. Поэтому и призывает христиан апостол Павел: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите, ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе» (1Фес. 5, 16–18).

Справедливость, как внутреннее и внешнее благоустройство человека и всего творения по воле Божией, также можно назвать Царством Божьим (другие названия в Новом Завете – Царство Небесное, Царство Христово, Царство Спасения, просто Царство). По сути, это понятие является ключевым для Христовой проповеди. Господь постоянно говорит о нём – и прямо, и иносказательно, в притчах – как о цели Своей миссии, указывает на условия вступления в него и в нынешнем веке, и в будущем. «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, в свидетельство всем народам; и тогда придёт конец» (Мф. 24, 14).

Божественная справедливость несводима к человеческой справедливости, абсолютно отлична от неё, как Небо несводимо к земле и отлично от неё. Земная справедливость – справедливость с точки зрения времени. Справедливость Небесная – справедливость с точки зрения вечности. Человеческая справедливость – справедливость на основании ограниченного человеческого знания, зачастую же – на основании незнания или явной лжи. Божественная справедливость – справедливость на основании абсолютного всезнания Божия.

Божественная справедливость – справедливость на основании абсолютного всезнания Божия

В отличие от нас, Бог знает все тайные и явные обстоятельства, все причины, все взаимосвязи, все последствия каждого события, каждой жизни. Поэтому Он один только и может судить совершенно истинно и справедливо. Человеческий же суд всегда временен, ограничен, относителен, сомнителен и потому несовершенен. Человеческий суд – это суд одних грешных людей над другими грешными людьми. Поэтому в нём всегда в той или иной мере присутствует лицемерие, самооправдание, превозношение и гордыня.

Поэтому Господь и даёт нам заповедь: «Не суди́те, да не судимы будете, ибо каким судом су́дите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7, 1–2). Судить здесь – значит выносить человеку нравственный приговор, от которого зависит его спасение или гибель, его вечная участь. В нравственном осуждении человека скрывается дерзость, ибо осуждающий человек, по сути, ставит себя на место Бога Судии, считает себя вправе судить как Бог.

Чтобы не впасть в грех осуждения, христиане призваны отделять грех от совершающего его грешника. Грех следует ненавидеть и отвергать, грешника же – любить и делать всё для его спасения. Ведь грех есть нравственное зло, грешник же – заблудшее благое творение Божие, Его помраченный образ.

Даже суд над самим собой следует предоставить Господу. Верующий, который следует путем христианского подвижничества, в свете Божьих заповедей постигает свою величайшую греховность и кается в своих прегрешениях пред Богом, смиренно предавая себя Его суду, уповая на Его прощение и милость. Когда же человек осуждает самого себя, считая себя неисправимым грешником, не заслуживающим прощения и обреченным на вечную погибель, он, по сути, находится в пагубном духовном состоянии, которое является одной из разновидностей прелести, то есть гибельного духовного самообольщения. «Велики и непостижимы суды Твои, – свидетельствует премудрый Соломон, – посему ненаученные души впали в заблуждение» (Прем. 17, 11).

В этом случае прелесть выражается, во-первых, в гордыне, поскольку человек вместо Бога решает свою участь, во-вторых, в унынии, поскольку он потерял надежду на избавление, в-третьих, в недоверии Богу, Его способности простить и исцелить. В этом случае вера перестает быть средством спасения, становится подобна вере бесов, которые, по слову апостола Иакова, веруют и даже трепещут, но при этом нисколько не стремятся к спасению (ср. Иак. 2, 19).

Преподобный Исаак Сирин писал: «Никогда не называй Бога справедливым. Если бы Он был справедлив, ты давно был бы в аду. Полагайся только на Его несправедливость, в которой – милосердие, любовь и прощение».

Бог поступает так или иначе, помогает или препятствует, благословляет или проклинает, дарует жизнь или отнимает, награждает или карает, преумножает добро или попускает зло, исходя из Своего всезнания, по Своей всемогущей любви, ради спасения и обожения Своего творения.

Бог есть Любовь, и судит Он по Своей бесконечной неизреченной любви. Поэтому Он ищет наималейшую возможность и повод оправдать и спасти человека. Поэтому смотрит не только на дела, но главным образом на сердце человека, на его устремления и обращенность к Нему. Если в человеческом сердце чуть затеплится смиренный огонёк веры, Господь Его заметит и поможет раздуть, усилить до спасительного костра. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6), – говорит об этом апостол Иаков.

В этом плане чрезвычайно показателен пример благоразумного разбойника, распятого вместе со Христом на Голгофе. Этот человек, проведший чрезвычайно греховную жизнь, сподобился первым войти в Рай вслед за Господом. Очевидно, что не за какие-либо добрые дела, но по одной только смиренной вере в Спасителя, выразившейся в покаянной молитве: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твоё!» (Лк. 23, 42).

С христианской точки зрения, человек, живущий по правде Божией, – это человек, избравший вместо мирской справедливости милость и тем самым уподобившийся Богу. Поэтому Господь и заповедует нам: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас» (Лк. 6, 27–28).

Милосердие и земная справедливость – два враждебных принципа, которые не могут сосуществовать в одной душе.

«Милосердие и правосудие в одной душе, – пишет преподобный Исаак Сирин, – то же, что человек, который в одном доме поклоняется Богу и идолам. Милосердие противоположно правосудию. Правосудие есть уравнивание точной меры, потому что каждому даёт, чего он достоин, и при воздаянии не допускает склонения на одну сторону, или лицеприятия. А милосердие есть печаль, возбуждаемая благодатью, и ко всем сострадательно преклоняется: кто достоин зла, тому не воздает (злом), и кто достоин добра, того преисполняет (с избытком). И если в одном есть часть справедливости, то в другом есть часть злобы. Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие — в одной душе».

Таким образом, жаждать и алкать правды значит вместе с истиной и праведностью испытывать насущную нужду в духовной справедливости, которую следует резко противопоставлять справедливости мирской.

Истина есть Христос и Его учение. Праведность есть деятельное, практическое воплощение учения Христова в жизни. Справедливость есть подчинение всеблагой воле Божией, как внутри, так и вне себя. Истина – основа праведности, праведность – путь, ведущий к справедливости, справедливость – пребывание в любви к Богу, ближнему и самому себе. Благодаря стяжанию правды, как триединства духовных истины, праведности и справедливости, осуществляется уподобление Христу, в котором, по слову святителя Григория Богослова, состоит цель христианской жизни.

Приобщившиеся к правде Божией обретают в ней истину, святость и справедливость Самого Бога, благодаря чему они и становятся блаженными. Для того чтобы приобрести блаженство правды, её нужно возжелать в высочайшей степени, подобно тому как измученный голодом и жаждой человек желает насытиться и напиться. К правде Божией следует относиться как к насущной необходимости, без которой невозможно само наше существование, как к хлебу насущному (ср. Мф. 6, 11) и живой воде (ср. Ин. 4, 10).

Почему же насытятся алчущие и жаждущие правды? Потому что, по слову Афанасия Великого, «всегда пребудут со Христом», и здесь, и в жизни будущей. Всякое земное, будь то телесное или душевное, насыщение – всегда ограничено и потому не может удовлетворить бесконечные запросы богообразного духа человеческого. Дух может по-настоящему и всецело насытиться только от встречи, общения и соединения с Самим Христом, от приобщения к Его бесконечной всенасыщающей благодати.

Именно Господь есть тот насущный «хлеб жизни», та «живая вода», которые никогда не заканчиваются и возводят вкушающих их в вечную блаженную жизнь.

«Иисус же сказал им: Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6, 35).

И «кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4, 14).

Верующие обретают Христа и Его благодатную правду в единой, святой, соборной и апостольской Церкви, в хранимом ею Божественном Откровении, в совершаемых ею таинствах, прежде всего, в Крещении, Миропомазании, Покаянии и Причастии. В последнем мы приобщаемся не только благодати Божией, но Самому Христу, Его обоженным Телу и Крови. Поэтому многие святые отцы называют таинство Евхаристии – таинством Обожения.

Итак, насыщаться Божией правдой значит воспринимать Христову истину, то есть Его учение, приобщаться Христовой праведности путем исполнения Его заповедей, следовать Христовой справедливости как богоустановленному внутреннему и внешнему порядку. Насыщаться правдой Божией значит причащаться Самому Христу в Его Церкви. Так «Правда Божия чрез веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих» (Рим. 3, 22) нисходит и пребывает.